Цитаты из книг

В этой теме выкладываются цитаты из книг, соответствующих духу форума. Можно делать свои комментарии.

Четвертый тоннель

Если мы посадим крысу в лабиринт с четырьмя тоннелями, и всегда будем класть сыр в четвёртый тоннель, крыса через некоторое время научится искать сыр в четвёртом тоннеле. Хочешь сыр? Зип-зип-зип в четвёртый тоннель – вот и сыр. Опять хочешь сыр? Зип-зип-зип в четвёртый тоннель – вот и сыр. Через некоторое время великий Бог в белом халате кладёт сыр в другой тоннель. Крыса зип-зип-зип в четвёртый тоннель. Сыра нет. Крыса выбегает. Опять в четвёртый тоннель. Сыра нет. Выбегает. Через некоторое время крыса перестаёт бегать в четвёртый тоннель и поищет где-нибудь ещё.

Разница между крысой и человеком проста – человек будет бегать в четвёртый тоннель вечно! Вечно! Человек поверил в четвёртый тоннель. Крысы ни во что не верят, их интересует сыр. А человек начинает верить в четвёртый тоннель и считает, что правильно бегать в четвёртый тоннель, есть там сыр или нет. Человеку больше нужна правота, чем сыр.

Вы все, к сожалению, люди, а не крысы, поэтому вы все правы. Вот почему в течение долгого времени вы не получали сыра, и ваша жизнь не работает. Вы верите в слишком много четвёртых тоннелей… Вы лучше будете правы, чем счастливы, и вы годами бегаете по четвёртым тоннелям, чтобы доказать это.

Люк Рейнхард «Трансформация»

О постоянстве, скуке и чувстве самоидентификации

Почему дети так часто кажутся спонтанными, сосредоточенными и полными радости, тогда как взрослые зажаты, рассеянны и полны тревоги?
Все дело в этом чертовом чувстве самоидентификации — в ощущении своего «я», которое, по утверждению психологов, должно быть у всех нас. Что, если — тогда эта мысль показалась мне оригинальной — что, если развитие самоидентификации, будучи нормальным и естественным, не является ни неизбежным, ни желательным? Что, если она, эта самая самоидентификация, представляет собой психологический, давно удаленный аппендикс — бесполезную фантомную боль в боку? Или подобна громадным бивням мастодонта: тяжелое, бесполезное и, в конечном счете, саморазрушительное бремя? Что, если осознание себя кем-то представляет собой ошибку эволюции, столь же губительную для дальнейшего развития в более сложное существо, как раковина для улиток или панцирь для черепах?
Хе-хе-хе. Что, если? — люди действительно должны попытаться устранить эту ошибку и освободить себя и своих детей от ощущения «я». Человек должен научиться с легкостью перетекать из одной роли в другую, от одного набора ценностей к другому, от одной жизни к другой. Люди должны быть свободны от ограничений, шаблонов и постоянства, чтобы иметь свободу думать, чувствовать и творить по-новому. Люди слишком долго восхищались Прометеем и Марсом – нашим Богом должен стать Протей (Бог изменчивости [греческий пантеон].).
Эти мысли в высшей степени захватили меня: «Люди должны научиться с легкостью переходить от одной роли к другой» — почему сейчас это не так? В возрасте трех-четырех лет дети хотят быть и хорошими, и плохими, и американцами, и коммунистами, и студентами, и копами. Однако культура формирует ребенка, он начинает настаивать на том, чтобы играть только один набор ролей: всегда быть хорошим парнем или, по столь же компульсивным причинам, плохим парнем или бунтарем. Способность играть и чувствовать оба набора ролей утеряна. Ребенок начинает понимать, кем ему следует быть.
Ощущение постоянного «я»: ах, как психологи и родители жаждут запереть своих детей в какую-нибудь поддающуюся определению клетку. Постоянство, шаблоны, что-то, на что мы можем навесить ярлык, — вот чего мы хотим от нашего мальчика.
— О, у нашего Джонни после завтрака всегда прекрасный стул.
— Билли просто обожает все время читать...
— Разве Джоан не душка? Она всегда готова уступить в игре.
— Сильвия такая хорошенькая и такая взрослая; она просто обожает наряжаться.
Мне казалось, что тысячами таких чрезмерных упрощений в год в детском сердце убивались истины: Джон знал, что ему не всегда хочется садиться на горшок после завтрака, но ведь это приводит в восторг его мамочку. Билли ужасно хотел плескаться в грязных лужах с другими мальчишками, но... Джоан хотела откусить пенис своему брату всякий раз, когда он выигрывал, но... А Сильвия мечтала жить в стране, где ей не нужно будет беспокоиться о том, как она выглядит...
Шаблоны — это уступка желаниям родителей. Взрослые правят, и они поощряют шаблоны. В результате — одни шаблоны. И страдание в результате.
А что если мы будем воспитывать детей по-другому? Поощрять их за изменение привычек, вкусов, ролей? Поощрять за непоследовательность? Что тогда? Мы могли бы приучить их быть разными, последовательно непостоянными, решительно свободными от привычек — даже «хороших» привычек.
— Как, мальчик мой, ты сегодня еще не врал? Что ж, иди в свою комнату и оставайся там, пока не придумаешь какую-нибудь небылицу, и задумайся над своим поведением.
— О, мой Джонни такой чудесный мальчик. В прошлом году у него в табеле были одни пятерки, а в этом он получает в основном двойки и единицы. Мы так им гордимся.
— Наша маленькая Эйлин все еще то и дело писает в трусики, а ей уже почти двенадцать.
— О, как чудесно! Ваша дочь, должно быть, такая непоседа.
— Молодец, Роджер, ты так красиво ушел с поля и пошел домой играть в пинг-понг при ничейном счете и двух удалениях в конце матча. Каждый отец на трибуне хотел бы, чтобы это пришло в голову его ребенку.
— Донни! Не смей чистить зубы сегодня вечером! Это становится регулярной привычкой.
— Прости, мама.
— Чертов сын. Неделю не сачковал. Если я еще раз увижу подстриженную лужайку или пустые мусорные баки, я за себя не отвечаю.
— Ларри, тебе должно быть стыдно. Ты все лето не задирал малышей во дворе, ни одного.
— Мне просто не хочется, мам.
— Ну, ты мог хотя бы попробовать.
— Что мне надеть, мама?
— Ой, не знаю, Сильвия. Может, попробуешь кардиган, в котором ты выглядишь плоскогрудой, и ту страшную юбку, бабушкин подарок, которая всегда перекручивается. У меня есть пара чулок, которые я берегу для специального случая: там на каждом стрелка.
— Звучит классно.
Учителям тоже придется измениться.
— Все, что ты рисуешь, молодой человек, подозрительно похоже на реальные вещи. Видимо, ты не умеешь давать волю воображению.
— Это сочинение слишком логично и стройно. Если хочешь расти как писатель, ты должен научиться отклоняться от темы и время от времени писать чушь.
— Ваш сын стал учиться значительно лучше. Его письменные работы по истории снова стали восхитительно неровными, а поведение абсолютно непредсказуемым (пятерка с минусом). Математика остается предосудительно точной, но правописание очаровательно. Мне особенно нравится, как он пишет «истчо» вместо «еще».
— К сожалению, мы вынуждены сообщить, что ваш сын всегда ведет себя как маленький мужчина. Нам кажется, он не способен вести себя как девочка хотя бы иногда. Он приглашает на свидания только девочек и, возможно, нуждается в психиатрическом лечении.
— Боюсь, Джордж, ты один из немногих наших девятиклассников, кто на этой неделе не вел себя как детсадовец. Тебе придется остаться после школы и поработать над этим.
Нам говорят, что ребенок должен видеть в мире порядок и постоянство, иначе он не будет чувствовать себя в безопасности. Но какой порядок и постоянство? Ребенку не нужно постоянное постоянство; мне кажется, он может прекрасно расти в условиях постоянного, надежного непостоянства. Жизнь, фактически, так и устроена. Если бы родители допускали и поощряли непостоянство, дети не пугались бы так лицемерия или невежества своих родителей.
— Иногда я буду тебя шлепать за пролитое молоко, а иногда мне будет наплевать на это.
— Временами, сынок, мне нравится, что ты восстаешь против меня, а бывает, что готов убить тебя на месте.
— Обычно меня радуют твои хорошие отметки, но иной раз мне кажется, что ты ужасный зубрила.
Именно так чувствуют взрослые — именно так это воспринимают дети. Почему они не могут признать свою непоследовательность и радоваться ей? Потому что думают, будто у них есть «я».
Ощущение «я», подобно черепашьему панцирю, служит щитом против раздражителей и бременем, которое ограничивает движение в потенциально опасных пространствах. Черепахе редко приходится думать о том, что там, по другую сторону панциря; что бы там ни было, оно не может ее ранить, не может даже коснуться ее. Точно так же взрослые настаивают, чтобы у них и их детей был панцирь последовательного «я», как у черепахи; они хотят защиты от ранения, касания, сбивания с толку или необходимости думать. Если человек полагается на постоянство, он может позволить себе не замечать людей после нескольких первых контактов. Но я мечтал о мире, в котором каждый индивидуум мог бы играть любовника, благодетеля, тунеядца, хулигана, друга, — и однажды сыграв одну из этих ролей, на следующий день мог бы быть уже кем угодно другим. Могли бы мы игнорировать такого человека? Была бы жизнь скучной? Была бы жизнь терпимой?
Тогда до меня впервые дошло, что страх потерпеть неудачу заставляет нас жить, свернувшись калачиком в пещере «я» — набора поведенческих паттернов, которые мы усвоили и отказываться от которых не намерены.
Что, если бы перед каждым состязанием или игрой тайно бросали кубик, чтобы определить, кто «выигрывает» приз или звание чемпиона, «победитель» или «проигравший», с шансами пятьдесят на пятьдесят для каждого? Тогда получится, что проигравшего игру в половине случаев будут поздравлять с тем, как ему повезло, что он проиграл и потому выиграл приз. Победившего будут утешать, потому что он играл слишком хорошо.
«Но!!! Проигравший все равно расстроится, а победитель все равно обрадуется». Тут я вспомнил, что как-то прочитал в одной популярной книге о детских играх нечто такое, что объясняло влечение Ларри к дайс-жизии. Я откопал книгу и с радостью нашел подтверждение своим мыслям. Дети, говорилось в ней:

...редко удосуживаются считать очки. Они придают мало значения тому, кто выигрывает, а кто проигрывает, им не требуется стимул в виде приза, им, судя по всему, совершенно все равно, если игра останется незаконченной. Детям действительно
нравятся игры, где есть немалый элемент везения, и потому индивидуальные способности нельзя сравнивать непосредственно. Им нравятся игры, которые автоматически начинаются заново, и тем самым каждому дается новый шанс.

Мне казалось, что у понятия «неудача» есть два весьма различных значения. Разум знает, когда он в ступоре и когда он нашел решение. Ребенок, разгадывающий головоломку, знает, когда терпит неудачу, а когда добивается успеха; взрослому не нужно это ему объяснять. Ребенок, строящий дом из кубиков, знает, когда обрушение домика означает неудачу (он хотел построить его выше), а когда — успех (он хотел, чтобы домик упал). Успех и неудача означают просто удовлетворение или неудовлетворение желания. Это настоящее; это важно; ребенок не нуждается в поощрениях или наказаниях со стороны общества, чтобы отдать предпочтение успеху, а не поражению.
Второе значение неудачи также просто: неудача — это когда тебе не удалось угодить взрослому; успех — это когда ты взрослому угодил. Деньги, слава, бейсбольные победы, привлекательность, хорошая одежда, машина, дом — всё это виды успеха, которые вертятся главным образом вокруг необходимости угодить миру взрослых. Ни в одном из страхов потерпеть неудачу нет ничего, изначально присущего человеческой душе.
Стать дайсменом было сложно, ибо такая жизнь сопряжена с постоянным риском потерпеть неудачу в глазах взрослого мира. Подчиняясь воле Жребия, я снова и снова «терпел неудачу» (во втором смысле). Я был отвергнут Лил, детьми, уважаемыми мною коллегами, пациентами, незнакомцами, системой общественных ценностей, впечатанной в меня тридцатью годами жизни. Если брать второе значение понятия «неудача», то я постоянно терпел неудачи и страдал, но с точки зрения первого значения неудач у меня не было никогда. Всякий раз, подчиняясь Жребию, я успешно строил домик или намеренно его ломал. Мои головоломки всегда разгадывались. Я постоянно открывал для себя новые задачи и получал удовольствие от их решения.
Вырастая из ребенка во взрослого, мы заключаем себя в клетку шаблонов, чтобы избегать новых задач и возможных провалов. Через некоторое время людям становится скучно, потому что новых задач нет. Такова жизнь под страхом потерпеть неудачу.
Терпи неудачи! Проигрывай! Будь плохим! Играй, рискуй, дерзай!

Факел хаоса и сомнения - это то, чем держится мудрец. (с) -Чжуан-Цзы
(с) Люк Рейнхард: «Дайсмен или Человек Жребия»

О цели и успехе

Царь блистает на своем троне.
Поклонники лижут
Ему ноги. Рабы катят бочки
С красным вином по мраморным покоям,
Где почитатели черпают золото
Из старых запасов сокровищ
Все довольны. Даже насекомые,
Устроившие пиршество
На ножках трона.

И обратился я и видел под солнцем, что не проворным достается успешный бег, не храбрым — победа, не мудрым — хлеб, и не у разумных — богатство, и не искусным — благорасположение, но время и случай для всех их
(Из Екклезиаста)

Мы сидим у телевизора, читаем священные таблицы результатов футбольных матчей, собираем цитаты, следим за состоянием банковского счета; мы проверяем отметки наших детей, любимых, свои собственные; мы оцениваем оклады, цвет лица, отметки, автомобили, пенисы, груди, занимаемую  площадь, длину фасадов, сбережения, микрорайоны, страны – все что угодно, только не жизненную энергию, которую нельзя измерить и поэтому не стоит брать в расчет. Мы оцениваем и приходим в восторг- или оцениваем и содрогаемся от страха. И в том, и в другом случает мы остаемся в проигрыше, поскольку и то, и другое можно измерить по шкале, которую признают лишь немногие. Наши победы, как и наши трагедии, - это горы, выросшие на миг. Пробьют часы, и они превратятся в муравейники в пыли.

УИМ И УСПЕХ
- Уим, почему ты всегда такой жизнерадостный?
- Всегда жизнерадостный?!! – удивился Уим. – Надеюсь, это вовсе не так. А с чего ты взял?
- Когда что-то случается, ты единственный из нас, кто не расстраивается и остается веселым.
- А, это, - сказал Уим. – Это пустяки. Мне легче быть жизнерадостным, когда я терплю неудачу, но видели бы вы, что со мной происходит, когда я добиваюсь успеха. Это просто жуть.
- Как это?
- Я становлюсь нервным, амбициозным и алчным: настоящий человек.
- Но успех должен приносить радость!
- Вовсе нет. Успех тешит мое старое эго.  Если мне нужно взбодриться, пошлите мне большую неприятность.
- Вероятно, тебе везет с неприятностями. На мой взгляд, ты постоянно жизнерадостен.
- Да, - сказал Уим. – Слава Богу, дела у меня идут неважно, но у меня предчувствие, что я выиграю в лоторею и скоро буду чувствовать себя отвратительно.

Когда мы растем, нам внушают, что важно иметь цель в жизни. Цели. Именно цель позволяет человеку возвыситься над другими животными. Благодаря цели люди создают великие цивилизации, делают прорывы в науке, становятся и лучше и все умнее и умнее. Или, во всяком случае, так принято считать.
Когда мы растем, нас учат добиваться успеха и избегать неудач. Именно двойная ценность цели и успеха и вытекающий из этого страх неудач не позволяют нам вырваться за рамки собственной личности. Проверенные шаблоны поведения приводят нас к успеху, и мы не намерены отказываться от них, рискуя потерпеть неудачу.
Однако существует два различных значения неудачи. Когда ребенок ищет выход из лабиринта, он знает, где его ждет успех, а где – неудача. Взрослым не надо ему ничего объяснять. Когда ребенок строит дом из кубиков, он знает, когда крушение дома означает неудачу (он хотел построить дом повыше), а когда – успех (он хотел, чтобы дом развалился). Успех и неудача в этом случае означают удовлетворение и неудовлетворение желания. Желание реально и важно, ребёнку не нужно, что бы общество вознаграждало или наказывало его за то, что он предпочитает успех неудаче.
Но и есть другое, более важное значение неудачи с точки зрения ребенка: неудача – это когда не удается угодить взрослому, в то время как успех – это когда угодить удается. Если мать критикует ребенка за то, что дом, который он построил, разрушился, даже если он хотел, чтобы тот разрушился, то, что он первоначально ощущал как успех, а именно разрушение дома, становится неудачей: ведь мама говорит, что он сделал плохо.
Взрослеющий ребенок получает удовольствие от успехов в обучении, но его надо научить, что высшие балы – это тоже успех. Ребенок, который обгоняет другого ребенка, получает удовольствие от своей победы, однако проигравший тоже получает удовольствие от самого бега.
Но после того, как взрослые поработают над ними несколько лет, они будут знать, что главное – не бег, а награда, и проигравший воспринимает поражение как неудачу. Соревнование доставляет удовольствие. Победа в соревновании (успех) доставляет удовольствие. Но в получении награды, по существу, нет ничего приятного. Это понимание успеха с точки зрения взрослых, и оно не имеет отношения к самому соревнованию.
Кто-то написал, что дети «редко следят за счетом, не придают большого значения тому, кто проиграл, а кто выиграл, им не нужен стимул в виде призов, их мало беспокоит, закончена игра или нет.  На самом деле, детям нравятся игры, в которых присутствует в значительной степени элемент удачи, где нет прямого сравнения способностей участников игры. Им нравятся игры, которые автоматически начинаются снова, что бы каждому был дан новый «шанс». Как это не похоже на взрослый конкурентный мир, который мы создали.
А что, если бы перед каждой игрой бросали Жребий, чтобы определить, кто получит приз – победивший или проигравший, давая обоим равные шансы? Таким образом, в половине случаев «проигравшего» поздравляли бы с тем , что ему повезло «проиграть», что он тем самым заслужил приз. А выигравшего бы утешали за то, что он играл так хорошо.
«Но как же так?!!» - взывают наши американские (и западные) души. Мы, взрослые, считаем, что проигравший по-прежнему должен расстраиваться, а победивший по-прежнему ликовать. Однако дети поняли бы: они хотят, чтобы решающим фактором была удача, и придают мало значения тому, кто выигрывает, пока мы не отравляем их своими представлениями об успехе.

- Не критикуйте успех, - строго сказал Уим. – Некоторые из моих лучших друзей успешны.
- Но, Уим, ты сам постоянно предостерегаешь нас от тщетности и презренности успеха.
- Я не знал, что вы знакомы с моими друзьями.

Успех – в смысле ощущения, что мы достигаем того, чего пытаемся достигнуть, - необходим, что бы человек чувствовал себя счастливым. Успех – в смысле доставления удовольствия другим – основа человеческих несчастий.
Когда нам не удается достигнуть намеченного, мы чувствуем разочарование, не более того. Мы переключаемся на что-нибудь другое. Однако если нам не удается достигнуть цели в глазах других, это является несмываемым пятном на нашей «личности». Мы вынуждены носить его на себе как клеймо позора до тех пор, пока нас беспокоит, что о нас думают другие.
То же самое можно сказать о соревновании. Дети бегут наперегонки, что бы посмотреть, кто первым добежит до воды. «Кто прибежит последним – тухлое яйцо». Кто-то побеждает, кто-то прибегает последним. Но через двадцать минут никто из детей не помнит, кто был первым, а кто последним.
Взрослые бегут на дистанцию в тысячу пятьсот метров. Победитель опережает пришедшего вторым на одну сотую долю секунды. Его награждают золотой медалью. Пришедший вторым получает серебряную медаль – разочарованный, огорченный, с пристыженным видом. Безумие. Чистое безумие!
Две футбольные команды, лучшие в мире, отыграли два тайма, но превосходство ни одной из команд выявлено не было. Играют дополнительное время, но счет по-прежнему ничейный. Победителя может определить только серия пенальти. Один голкипер угадывает направление мяча, а другой – нет. Одна команда возвращается домой героями, а «проигравшая» команда – опозорена. Бред какой-то. Обе команды победили во всех смыслах этого слова, и игроков обеих команд болельщики должны были бы унести с поля на руках. К игрокам обеих команд нужно было бы относиться как героям.
В наши дни в спорте победители и проигравшие редко поздравляют «противника» и отдают честь мастерству и усилиям друг друга, что способствовало бы повышению их собственного мастерства и усилий. Два бегуна, пробежавшие дистанцию в тысячу пятьсот метров с разницей всего миллисекунду, должны броситься друг другу в объятия и выразить свой восторг по поводу прекрасных результатов соперника. Им следовало бы сказать друг другу, как замечательно, что каждый из них заставлял другого прилагать еще больше усилий в последние метры перед финишной ленточкой.
Однако победитель воздевает руки в победной жесте,  а тот , кто пришел вторым, незаметно исчезает униженным, как будто от него дурно пахнет.
Мы, люди, нуждаемся в целях. Дайс-жизнь не должна рассматриваться как лишенная цели. Жребий – это инструмент расширения целей, выведение их за привычные рамки, к которым мы привыкли. Жребий – это также инструмент, позволяющий переместить акцент с какой-то конечной цели на процесс деятельности. Человек должен получать радость от того, что он делает, а не от ожидания успеха. Мы составляем список из шести вариантов целей, а Жребий выбирает одну из них. Акцент тотчас переместится на деятельность, выбранную Жребием, а не какую-то конечную цель, которая может быть её результатом. Фактически, даже то, как мы формулируем варианты, может определить, сможем ли мы начать меняться или нет.

КТО ВВЕРХУ, КТО ВНИЗУ
Однажды Уим увидел двух мальчишек, которые качались на качелях. Сначала один мальчишка взлетал вверх, потом другой.
- Кто из вас выше? – прокричал Уим и улыбнулся.
- Я! – крикнул один мальчик.
- Я! – крикнул другой через несколько секунд.
Так оно и бывает, сказал Уим сам себе.
- А кто из вас ниже? – прокричал Уим мальичкам.
- Он! – крикнул первый мальчик
- Он! – крикнул другой через несколько секунд
- Так оно и бывает, -подумал Уим.

У вождя Маленького Булыжника был сын, который впоследствии тоже стал вождем. Мы дали ему имя Вождь Булыжник Среднего Размера, так как он не был таким великим, как Маленький Булыжник.
Кто ваш самый великий лидер?
Самый великий – Крупица Песка. Мы его почти не замечаем.

Однажды Уима спросили, почему он так часто смеется, когда проигрывает игру.
- Это просто, - сказал Уим. – В этот момент мне нечего проигрывать.

(с) Люк Рейнхард: "Книга Жребия"

Цитата :

- А, это, - сказал Уим. – Это пустяки. Мне легче быть жизнерадостным, когда я терплю неудачу, но видели бы вы, что со мной происходит, когда я добиваюсь успеха. Это просто жуть.
- Как это?
- Я становлюсь нервным, амбициозным и алчным: настоящий человек.
- Но успех должен приносить радость!

Ну, я видел более лучшие примеры.

Примеров полно

Об играх

После того, как несколько учеников благодарят Мишеля за то, что он был таким, каким он был, Роберт говорит:
- Ты знаешь, два часа назад во время процесса "получения этого" я был просто в экстазе. Это было невероятно. Сеячас я начинаю понемногу остывать, но энергия в зале была просто фантастической. Я хочу только знать, часто ли я могу ожидать таких вершин, или я должен начать готовиться к своим обычным тусклым дням.
- Ты не должен ни к чему готовиться, Роберт, - говорит Мишель, отхлёбывая из своего термоса, - твои тусклые дни наступят независимо от того, будешь
ты к ним готовиться или нет, но светлые дни наступают только тогда, когда к ним не готовишься.
- Верно, но эти разговоры о Боге меня несколько смутили. Какое отношение наш подъём сегодня вечером имеет к игре в игры?
- В действительности, он имеет отношение к отбрасыванию неработающих игр. Ваше "получение этого" является видом временного освобождения от того, чтобы принимать неработающие умственные игры всерьёз. В действительности, каждый из нас, как единственный творец своей вселенной, является Богом, и из-за того, что мы создаём всё, любая вещь так же важна, как и другая. Когда мы полностью прикасаемся к тому, что уже есть, и принимаем то, что есть, как более важное по сравнению с тем, чего нет, все игры заканчиваются. Нечего делать, некуда стремиться, всё и так хорошо. Один парень сказал в поэме, посвящённой просветлению, которую он написал после сатори: "Как великолепна чашка чаю!"
Мишель улыбается, отхлёбывает из термоса и корчит гримасу пьяного удовольствия. Затем он хмурится.
- Но нам, Богам, наскучивает это совершенство, - продолжает он, - поэтому мы всегда кончаем тем, что претендуем, что что-то, чего нет, более важно, чем то, что есть, и начинается игра. Как только мы с вами решим, что находиться у доски более важно, чем находиться там, где вы сейчас, мы можем устроить гонки. Пока мы сидим и чувствуем своё совершенство, полностью осведомлены, что являемся Создателями, всё так же важно, как и другое. Делать нечего, играть не во что, и мы можем некоторое время сидеть в экстазе и рассматривать свои пупки. Но нам становится скучно. Мы решаем снова начать играть. "Я добегу до сортира быстрее тебя", - говорю я, и игра начинается. Когда мы начинаем играть, мы снова на вагонетке.
Роберт хмурится. Кто-то начинает задавать другой вопрос и умолкает. Роберт говорит:
- Ты имеешь в виду, что мы можем сойти с вагонетки, сохраняя контакт с тем, что... ну, что всё прекрасно так, как оно есть?
- Верно. Я знаю, что это звучит странно, но быть Богом надоедает. Заметьте, что Боги и греческой, и нордической мифологии всегда принимали человеческий облик, чтобы поиграть в игры. Также делали Кришна и Шива. Даже Иисус видится как Бог, временно принявший человеческий облик.
- Как же мы должны играть? - спрашивает Хэнк, - мне кажется, ты предлагаешь нам создать воображаемый мир.
- Ты забыл: мир и так воображаемый, - говорит Мишель, - единственный вопрос
- кто воображает. Большинство людей пассивно принимает воображаемые структуры и правила игры других. Мудрый человек создаёт свои собственные. Все игры, все цели, все события являются созданиями воображения. Ты можешь либо принять мир таким, каким его создали другие, принять их цели, правила и играть в их игры, либо ты можешь сознательно создать свои собственные. В обоих случаях, тем не менее, ты и только ты отвечаешь за всё, что происходит.
- Меня беспокоит, - говорит Хэнк, - что ты даёшь такую власть воображению.
- Мы не даём. Эта власть есть, она используется каждую секунду, хотим мы этого или нет.
- А как с человеческим стремлением к просветлению, Конечной Истине или Богу, - спрашивает Том, - ты говоришь, что это бессмысленно?
- Нет, - говорит Мишель, - стремление к Просветлению или Реальности, или Богу, или Конечной Истине - это интересная игра... пока она не выИиграна. Она интересна, пока ты не достиг Просветления, Бога или Конечной Истины. Когда это случается, ты обнаруживаешь, что игра кончена. Если ты затем женишься на своём прозрении, ты обнаруживаешь, что живёшь с иллюзией. Ты этого, может быть, и не замечаешь, но замечают твои соседи. "Что он в ней (или в нём) такого увидел?" - говорят они. То, что, по твоему мнению, является Конечной Истиной, вероятно, покажется тривиальной иллюзией твоим соседям.
- Это грустно, - говорит Том.
- Вовсе нет, - говорит Мишель, - то, чего мы, люди, хотим - это интересные проблема и игра, ни больше и не меньше. Ни удовольствий, ни истин, ни моральных заповедей, ни счастья, а интересных игр. Ум, тело, дух - всё это любовные игры. Проблемы большинства людей состоят в том, что они живут в воображаемом мире, в котором желание играть не существует как сознательное желание, оно всегда должно появляться замаскированным под стремление к "истине", "сексуальному опыту", "содержательным отношениям" или "приключениям". Но нет ни истин, ни сексуального опыта, ни отношений, ни приключений без правил, целей, противников, союзников и болельщиков, т.е. без игр.
- Значит, монах и мистик играют в игры? - спрашивает Роберт.
- Лучшие, лучшие. Они продвигаются по Пути, отступают, делают внезапные прорывы, даже "выигрывают", хотя большинство мистиков обнаруживает, что "выигрывание" уменьшает интерес, и они снова начинают карабкаться вверх по Пути и снова открывают счёт.
- А как насчёт тех, которые действительно просветлились, - спрашивает Том,
- тех, которые действительно получили это, таких людей, как дон Хуан, Рамакришна, Баба Рам нас, вступивших на то, что я называю путём без пути?
- Хорошо, - говорит Мишель, - они отличаются от среднего человека, главным образом, тем, что никогда не играют в одну игру несколько раз, никогда не скучают и постоянно создают совершенно новые вселенные.
- Значит, они всё время соревнуются?
- Да. Человеческая жизнь в любом содержательном смысле невозможна без игр, без соревнования. Но они не имеют иллюзии, что соревнуются за что-то, стоящее выигрыша, или с кем-то, не являющимся творением собственного воображения.
- Значит для тебя, - спрашивает Хэнк, - я - только часть твоего творения?
- Конечно. Самая приятная и умная часть.
- Мой ум ты приписываешь себе?
- Конечно. Я один переживаю твой ум. Без меня твой ум не существовал бы.
- Ты очень скромен.
- Я также создаю твою глупость.
- Спасибо.
- Твою глупость для меня. Ты создаёшь свою собственную глупость для себя, и эти две глупости редко пересекаются.
- Значит, я всё-таки существую отдельно от тебя?
- Иногда, - говорит Мишель, вставая, т.к. перерыв подходит к концу, - когда у меня есть настроение...

(с) Люк Рейнхард: «Трансформация»

Только принуждение заставляет шевелиться природу, в том числе и человеческую. Без нужды ничего не изменяется, и менее всего человеческая личность. Она чудовищно консервативна, если не сказать инертна. Только острейшая нужда в состоянии ее вспугнуть. Так и развитие личности повинуется не желанию, не приказу и не намерению, а только необходимости: личность нуждается в мотивирующем принуждении со стороны судеб, исходящих изнутри или приходящих извне.

…но также сознательное моральное решение должно дать свою силу процессу личностного развития. Если первое, т.е. необходимость, отсутствует, то так называемое развитие будет простой акробатикой воли; если отсутствует последнее, а именно сознательное решение, то развитие увязнет в тупом бессознательном автоматизме. Однако решиться на собственный путь можно только в том случае, если он представляется наилучшим выходом.

(с) Карл Густав ЮНГ

если не дойти до точки, то нечего и надеяться на спасение, Иисус пошел на распятие. Дело не просто в том, чтобы отказаться от денег, собственности и положения в обществе. Такой пикник может себе позволить каждый. Дело в том, что от самосовершенствования я должен перейти к саморазрушению. Надо начинать рисковать.
Это, в конце концов, не научный семинар.

Мы не особенные.
Но мы не дерьмо и не мусор.
Мы просто есть.
Мы просто есть, и то, что случается, — просто случается.

(с) Чак Паланик - "Бойцовский клуб"

Мне казалось, что у понятия «неудача» есть два весьма различных значения. Разум знает, когда он в ступоре и когда он нашел решение. Ребенок, разгадывающий головоломку, знает, когда терпит неудачу, а когда добивается успеха; взрослому не нужно это ему объяснять. Ребенок, строящий дом из кубиков, знает, когда обрушение домика означает неудачу (он хотел построить его выше), а когда — успех (он хотел, чтобы домик упал). Успех и неудача означают просто удовлетворение или неудовлетворение желания. Это настоящее; это важно; ребенок не нуждается в поощрениях или наказаниях со стороны общества, чтобы отдать предпочтение успеху, а не поражению.
Второе значение неудачи также просто: неудача — это когда тебе не удалось угодить взрослому; успех — это когда ты взрослому угодил. Деньги, слава, бейсбольные победы, привлекательность, хорошая одежда, машина, дом — всё это виды успеха, которые вертятся главным образом вокруг необходимости угодить миру взрослых. Ни в одном из страхов потерпеть неудачу нет ничего, изначально присущего человеческой душе.
Стать дайсменом было сложно, ибо такая жизнь сопряжена с постоянным риском потерпеть неудачу в глазах взрослого мира. Подчиняясь воле Жребия, я снова и снова «терпел неудачу» (во втором смысле). Я был отвергнут Лил, детьми, уважаемыми мною коллегами, пациентами, незнакомцами, системой общественных ценностей, впечатанной в меня тридцатью годами жизни. Если брать второе значение понятия «неудача», то я постоянно терпел неудачи и страдал, но с точки зрения первого значения неудач у меня не было никогда. Всякий раз, подчиняясь Жребию, я успешно строил домик или намеренно его ломал. Мои головоломки всегда разгадывались. Я постоянно открывал для себя новые задачи и получал удовольствие от их решения.
Вырастая из ребенка во взрослого, мы заключаем себя в клетку шаблонов, чтобы избегать новых задач и возможных провалов. Через некоторое время людям становится скучно, потому что новых задач нет. Такова жизнь под страхом потерпеть неудачу.
Терпи неудачи! Проигрывай! Будь плохим! Играй, рискуй, дерзай!
Итак, в тот вечер первого дня дайс-жизни Ларри я ликовал. Я исполнился решимости сделать Ларри и Эви людьми без страха, без рамок, без эго. Ларри будет первым человеком без эго со времен Лао-цзы. Он будет играть в папу, а Эви в маму. А потом наоборот. Временами они будут играть в родителей, какими они нас воспринимают, а иногда — в таких, какими родители должны быть. Мы все могли бы играть в героев телесериалов и комедий. А мы с Лил — как и все сознательные родители — могли бы менять свою личность каждый день или неделю.
«Я тот, кто может играть во множество игр». Вот суть счастливого четырехлетнего ребенка, и он никогда не думает, что проигрывает. «Я тот, кто есть х, у и z, и только х, у и z». Вот суть несчастного взрослого.

— Мысль Христа ясна: нужно утратить себя, чтобы спасти себя. Нужно отказаться от личных, мирских желаний, стать нищим духом. Уступая свою личную волю прихоти Жребия, ты совершаешь точно такое же самоотречение, о котором говорится в священном писании.
Она смотрела на меня беспомощно, будто слушала, но не понимала.
— Понимаете ли вы, — продолжал я, — что единственный неэгоистичный поступок — это поступок, не продиктованный «я»?
Она нахмурилась.
— Я понимаю, что следование воли Жребия может быть неэгоистичным, но мне казалось, Церковь хочет, чтобы мы осознанно преодолевали нашу греховность.
Я наклонился и взял маленькую ручку Терри в свою руку. Я говорил совершенно искренне — и, естественно, так и выглядел.
— Слушайте внимательно, Терри. В том, что я собираюсь сказать, — мудрость величайших религий мира. Если человек преодолевает то, что он называет греховностью, своей собственной силой воли, он усиливает гордыню своего эго, которая — даже по Библии — есть тот самый краеугольный камень греха. Только если грех преодолевается какими-то внешними силами, человек осознает свою незначительность; только тогда гордыня уничтожается. До тех пор пока вы как самостоятельная личность стремитесь к добру, результатом будет либо неудача — и отсюда чувство вины, — либо гордыня, которая считается просто фундаментальной формой зла. Вина или гордыня: таковы дары «я». Единственный путь к спасению — это иметь веру.
— Но веру во что? — спросила она.
— Веру в Бога, — ответил я. Она выглядела озадаченной.
— А как же Жребий? — спросила она.
— Смотрите. Я прочту вам отрывок из священной книги. Слушайте внимательно. — Я полез в письменный стол и достал заметки, которые делал в последнее время, разрабатывая теорию Жребия. Полистав их полминуты, я нашел то, что искал, и начал читать:
«Поистине, это благословение, а не хула, когда я учу: «над всеми вещами стоит небо-Неожиданность, небо-Невинность, небо-Задор, небо-Случай». «Случай» — это самое древнее Божество мира, и я пришел, чтобы избавить все вещи от подчинения Цели и восстановить на троне небо-Случай, чтобы царствовал он над всеми вещами. Разум — это подчинение Воле и Цели, но я освобождаю его для божественной Неожиданности и Задора, когда учу: «Всюду невозможно одно — разумный смысл!» Немного мудрости еще возможно; как раз чтобы всё хорошенько смешать, но эту божественную уверенность находил я в каждом атоме, молекуле, субстанции, растении, существе и звезде: они предпочитают танцевать — на ногах Случая.
О небо надо мною, ты, чистое! Высокое! Теперь для меня в том твоя чистота, что нет вечного паука-разума и паутины его: что ты место танцев для божественных случаев, что ты божественный стол для божественных игральных костей и играющих в них! — Но слушатели мои, вы краснеете? Не сказал ли я того, чего нельзя высказывать? Не произнес ли я хулы, желая благословить вас?»[96]
Я закончил читать, проверил, нет ли еще подходящего материала, и поднял глаза.
— Я не узнала, что это, — сказала Терри.
— Это Заратустра. Но ты поняла?
— Не знаю. Мне понравилось. Что-то мне очень в этом понравилось. Но я не… я не понимаю, почему у меня должна быть вера в Жребий. Я думаю, проблема в этом.
— Ни одна малая птица не упадет на землю, чтобы Бог этого не видел[97].
— Я знаю.
— Может ли хоть один игральный кубик упасть на стол, не увиденный Богом?
— Нет, я думаю, нет.
— Ты помнишь великий финал Книги Иова? Бог говорит изнутри бури, он спрашивает Иова, как тот осмелился оспаривать пути Господни. В трех долгих, прекрасных главах Бог осуждает бесконечное человеческое неведение и бессилие. Он говорит:
«Где был ты, когда Я полагал основания земли?..»
Или «кто затворил море воротами, когда оно исторглось, вышло как бы из чрева?»
И «давал ли ты когда в жизни своей приказание утру?»
«Отворялись ли для тебя врата смерти?»
Снова и снова Бог вбивает это бедному Иову в голову, но каким стилем — самой прекрасной поэзией в мире, — и Иов понимает, что заблуждался в своем недовольстве и сомнениях. Его последние слова к Господу таковы:
«Знаю, что Ты всё можешь и что намерение Твое не может быть остановлено…
Поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле».
Я сделал паузу, и мы с Терри несколько секунд молча смотрели друг на друга.
— Бог может всё, — продолжил я. — Намерение Его никогда не может быть остановлено. Никогда.
— Да, — ответила она.
— Мы должны отречься от себя и утратить себя, если хотим спастись.
— Да.
— Бог видит, как падает самая малая птица.
— Да.
— Самый маленький игральный кубик, что падает на стол.
— Да.
— Вы всегда будете знать варианты, что предоставили Жребию.
— Да.
— Терри, причина, почему ты должна верить в Жребий, проста.
— Да.
— Жребий есть Бог.
— Жребий есть Бог, — сказала она.

Жребий — пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться;
Он покоит меня на злачных пажитях, я покоюсь;
И водит меня к водам тихим, я плыву.
Разрушает душу мою:
Направляет меня на стези правды
Ради случайности.
Если я пойду и долиною смертной тени,
Не убоюсь зла, потому что Случай со мною;
Твои два священных кубика — они успокаивают меня.
Ты приготовил предо мною трапезу
В виду врагов моих:
Умастил елеем голову мою;
Чаша моя преисполнена.
Так, благость и милость и зло и жестокость да сопровождают меня
Во все дни жизни моей,
И я пребуду в доме Случая вечно.

Но помните, все вы потенциально хамелеоны духа и посему из всех иллюзий, которые крадут у людей их божественность, эта — самая жестокая: называть окаменевшую, ставшую обузой раковину «характера» и «индивидуальности» вершиной в развитии человека. Это все равно что восхвалять корабль за его якорь.

Помните, Жребий никогда не выбирает лучший вариант. Человеческий разум устроен таким образом, что как только Жребий выбирает выбирает один из шести вариантов, разум автоматически желает, что бы был выбран один из оставшихся пяти. Поэтому секрет счастливой жизни по воле Жребия заключается в том, чтобы после того, как Жребий был брошен не сомневаться ни секунды и выполнять предначертанное.
Вложите все свои помыслы и энергию в выполнение того, что выбрал Жребий. В Дайс-жизни нет места для сожалений.
В жизни нет места для сожалений.
Действуйте.

УЧЕНИК: В чем суть просветленной жизни по воле Жребия?
ЛЮК: В хорошей технике броска.

(c) Люк Райнхарт - Книга Жребия

Позже, когда Алиса размышляла об этом дне, она никак не могла понять, как это случилось: она только помнила, что они бежали, крепко взявшись за руки, и Королева так неслась вперед, что Алиса едва за ней поспевала, но Королева все время только кричала:
- Быстрее! Быстрее!
Алиса чувствовала, что быстрее бежать она не может, но она задыхалась и не могла этого сказать.

Самое удивительное было то, что деревья не бежали, как следовало ожидать, им навстречу; как ни стремительно неслись Алиса и Королева, они не оставляли их позади.
Королева, видно, прочла ее мысли.
- Быстрее! Быстрее! - закричала она. - Не разговаривай!

Но Алиса и не думала разговаривать. Ей уже казалось, что она никогда в жизни не сможет больше произнести ни слова, так она задыхалась, а Королева все кричала:
- Быстрее! Быстрее!
И тянула ее за руку.
- Далеко еще? - с трудом вымолвила, наконец, Алиса.

- Не еще, а уже! - ответила Королева. - Мы пробежали мимо десять минут назад! Быстрее!
И снова они неслись со всех ног, так что только ветер свистел у Алисы в ушах. Того и гляди сорвет с головы все волосы, подумалось Алисе.

- А ну, давай! - кричала Королева. - Еще быстрее!
И они помчались так быстро, что, казалось, скользили по воздуху, вовсе не касаясь земли ногами, пока, наконец, когда Алиса совсем уже выбилась из сил, они внезапно не остановились, и Алиса увидела, что сидит на земле и никак не может отдышаться.

Королева прислонила ее к дереву и сказала ласково:
- А теперь можешь немного отдохнуть!

Алиса в изумлении огляделась.
- Что это? - спросила она. - Мы так и остались под этим деревом! Неужели мы не стронулись с места ни на шаг?

- Ну, конечно, нет, - ответила Королева. - А ты чего хотела?

- У нас, - сказала Алиса, с трудом переводя дух, - когда долго бежишь со всех ног, непременно попадешь в другое место.

- Какая медлительная страна! - сказала Королева. - Ну, а здесь, знаешь ли, приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте! Если же хочешь попасть в другое место, тогда нужно бежать по меньшей мере вдвое быстрее!

Л.Кэролл - Алиса в Зазеркалье

По основному роду деятельности я психиатр. Моей страстью как психиатра и как дайсмена, или Человека Жребия, было и остается изменение человеческой личности. Своей. Других. Всех. Дать людям ощущение свободы, веселья и радости. Вернуть им потрясение опыта, которое испытываешь, когда на рассвете ступаешь босыми ногами по земле и видишь, как солнечные лучи, подобно горизонтальным молниям, пронзают верхушки деревьев на горе; когда девушка впервые подставляет губы для поцелуя; когда тебя неожиданно осеняет идея, способная вмиг изменить всю твою жизнь.

(с) Люк Рейнхард: «Дайсмен или Человек Жребия»